Ничего нового? (Страница 2)
именно по четвергам. Ни один другой день недели не подходит нам больше. За пятницу к великому супружескому сексу, отметок на попах не остаётся. Это с одной стороны. А с другой… Уже к понедельнику начинает хотеться чего-то большего. Во вторник из душа могут раздаться негромкие шлепки. В них не будет ни ритма, ни страсти, только голая неуверенность…
В среду ванную займут на остаток вечера, в конце которого для супруга “заболит голова”. На следующий день начальник отдела гарантировано проебет что-то важное, так как одинокая пригоршня мыслей останется на умопомрачительной заднице, светящейся едва не сильнее самой его подчинённой.
И вечером того же дня его подчиненная, счастливо протиснется мимо в прихожей, игриво одарив прикосновением горячей же попки.
Приняв из ее рук тяжелый пакет, я закрыл дверь, и прошел за своей гостьей на кухню. Ксюша никогда не приходит с пустыми руками. В пакете присутствуют упаковка любимого сорта пива, острые, домашней выделки джерки, чипсы из пекинской капусты, и вяленая таранька. Великолепное сочетание. Вечер, как и всегда обещает быть томным. Легкий ужин, изящная порка, может быть немного петтинга в душе, пиво под увлекательный сериал, еще порка, пожестче, шлепки, несколько оргазмов, взаимные, сводящие обоих с ума ласки. Полный джентльменский набор привязывания… Сегодня к набору добавится совместная ночевка, но девочка об этом еще не знает.
- Снимай штанишки, - благодушно попросил я, когда девушка вышла из ванной, где приводила в себя порядок после щедрой порции салата с карпаччо из говядины. Сам я только почистил зубы у кухонного рукомойника. Предстояло много того, когда точащая между зубов зелень недопустима.
Крылья ее носа трепещут, в глазах появляется жадный, едва не пахнущий феромонами блеск. Ксюша медленно справляется с пуговицами, спускает джинсы к коленям. Умница. Прямо, как я люблю.
Никогда, никогда не нарушайте правил техники безопасности. Даже, когда подаван, изнемогая от давления любовных соков, просит хлестать сильнее.
- Выпори меня! - тянет Ксюша, липко ерзая писечкой на голых моих коленях. - Выпори же, гад!!!
Нет милая, без хорошего, качественного разогрева не будет тебе сладкого, хоть трижды описайся.
С легким свистом гибкая розга едва касается попки, жаждущей большего. Намного, намного большего, так как ко всему, вставшая моя плоть чувствительно упирается снизу в гладко побритый девичий лобок. Дождавшись нежного румянца, аккуратно покрывшего оба изнемогающий полушария, я откладываю березовый, вымоченный в растворе хлорида натрия прут, и берусь за сапфировое навершие. Звездочка ануса легко расширяется, отпуская на волю бесполезный девайс. Встроенная в него электроника еще вчера прислала смс-ку, из которой следовало, что Ксюша настолько часто лупит себя тапком по попе, что батарейка нуждается в подзарядке. Девочка и вправду созрела, хотя если и рассчитывала на что-то большее в своей заднице, то напрасно. У меня и мысли не было sexpornotales.me удовлетворять себя ею анально, со своими габаритами я только угроблю подопечной здоровье. Молодость скоротечна, а здоровье одно. На все забавы не хватит. Тридцать, тридцать пять лет и здравствуй проктолог. Анальный секс очень коварная штука. Если сильно увлечься раздирающим изнутри наслаждением, то рано или поздно начнут посещать мысли о бутылке шампанского в собственном заднем проходе. Поэтому ничего больше изящной пробочки в заднице моей подопечной быть не должно. Ну может быть еще три сложенных пальца, по площади уступающем его головке… Ну, хорошо, хорошо, может быть еще и самой головки. Чуть-чуть. Немножечко… Массивной, изрядно промокшей под стонущей Ксюшей, напрасно пытающейся поймать ее жаркими створками писечьки. Потерпи, моя девочка. Все у тебя будет. Все… Но не сейчас…
- Продолжим? - спрашиваю я, стряхивая со свежей розги соленые капли. Попка слегка оттопыривается, выражая готовность. Ну-ну… Свист рассекаемого воздуха, удар…
- Ааааагхххааааа! - визжит Ксюша, шалея от боли. Гладенькую попочку пересекает вздувшаяся багряная полоса.
- Ааааа! Ааааа! - тело ерзает, подскакивает, почти отрываясь от пригретых коленей. Ему никто не сообщил о переходе на новый уровень. Это намного, намного сильнее, чем в первый наш раз. Тогда под рукой оказался невнятный тростник, не шедший ни в какое сравнение с березовой розгой, три дня пролежавшей в рассоле.
О-О! … Сюрприз… А впереди еще один… И не раз…
Она пытается вырваться, но я надавливаю свободной рукой на крестец, и продолжаю ритмично полосовать орущее тело. Ничто не может сравнится по сладости с криком женщины, по попе которой гуляет моя розга. Удав наполняется кровью, и уже сам стучится в приоткрытые двери, а я все рисую и рисую наполненные загадочным смыслом узоры.
Но, вот, по телу пробегает знакомая судорога. Сжатая, едва не скомканная сведенными мышцами попа чуть-чуть расслабляется, рубикон взят… Березовый прут отложен в сторону, ему на смену приходят пальцы и мазь.
- Ну-Ну, все, все, моя хорошая, закончили, - успокаивая рыдающую Ксюшу, я нежно массирую пострадавшую часть. В кроваво-пунцовых прожилках ягодицы выглядят заметно лучше, чем во время первого знакомства. Регулярные порки убрали начинающийся целлюлит, а строгая, с минимальным содержанием быстрых углеводов диета свела лишний жирок. И вообще, на девочку любо дорого было посмотреть. Рыдания уступили место поскуливаниям. Тихие, почти невнятно наполненные желанием, казалось, они зарождались внизу ее живота. Ссаживаю с колен, разворачиваю спиной, приподнимаю, подхватив согнутые в коленях ноги, и аккуратно насаживаю, давая возможность прочувствовать, как раскаленная головка змея-искусителя проскальзывает в узко-сладкие створки.
Ксюша издает неподдающийся опознанию звук. Протяжный, с нотками животного страха и чувственного наслаждения. Когда такая зверюга мощно ворочается внутри, заполняя крохотную твою вселенную, только и остается, что выбирать между наслаждением и испугом. Еще немного и помещаюсь в писечке целиком. Все еще испуганной и недоверчивой, но по прежнему истекающей соками. Не двигаюсь, только слегка задираю ее миленькие ножки. Я сделал, что мог, дорогая моя, очередь за тобой. Покажи, как сильно твое желание…
И Ксюша показывает. Робкие, неуверенные по началу ее движения, сменяются ритмичным галопом. Задыхаясь от непрекращающихся стонов, едва не соскакивая, она бьется поротой задницей, на всю длину принимая меня. Ее тело начинает дрожать, уставая от физического напряжения. Я медленно перекатываю нас вдоль дивана, устраивая Ксюшу на подушечке.
Подложенная под низ мокрого от пота ее животика, та красиво задирает румяную попочку вверх.
Я ложусь на нее, и начинаю размеренные, все ускоряющиеся движения.
Пальцы снизу охватывают округлые девичьи плечи, пах неистово молотит упругие булочки… Ее ноги раздвигаться. Ей хочется большего. Руки пытаются дотянуться до истекающего бугорка, но я не допускаю самодельных клиторальных оргазмов. По крайней мере, пока я един внутри всего мира. Приподнимаюсь и сажусь верхом, не выходя, придвигаю к себе заранее подготовленный силиконовый член. Его блестящая от смазки небольшая головка смело ныряет в хорошо разработанную попочку.
Ксюша радостно визжит, едва тот помещается внутри целиком. Снова ложусь на нее сверху. И начинаю движения. Шлепки моего тела о горячую свежепоротоую задницу доставляют немыслимое наслаждение. Я чувствую, как под яростными ударами вздрагивает погруженная в попу штуковина. Подопечная уже не кричит. Она хрипло воет, пытаясь добраться до клитора. Перевозбужденная до невозможности, она отчаянно хочет кончить, но с двумя работающими на всю катушку фаллосами это невозможно без дополнительной стимуляции. Мозг не в состоянии определить наивысший центр удовольствия… Потерпи еще немного… еще чуть.. еще… Да! Я резко покидаю ее хлюпающую, сорвавшую голосовые связки писечку, извлекаю фаллоимитатор, и с удовольствием занимаю его место. И едва до сознания ошалевшей Ксюши доходит какой размер уместился внутри ее попы, наступает наш общий оргазм. И пока удав взрывообразно изливается в тесных пределах щедрыми порциями, Ксюшина писечка заливает простыни мощным потоком мочи… Сквирт? Неплохо, неплохо… Надо обязательно повторить. И не раз.
Осторожно выхожу. Осматриваю. Ни малейшего следа, или намека. Прекрасно. Девочка недаром почти полчаса провела в ванной за гигиеническими процедурами. Умница.
Осматриваю все еще подрагивающее колечко ануса. На первый взгляд - никаких повреждений. Осторожно вытираю вылившуюся субстанцию. Поднимаюсь, беру на руки Ксюшу. Она дрожит, всхлипывает, закрывает лицо руками…
- ЫЫЫЫ! Я описалась… - неразборчиво, в каком то безнадежном отчаянии рыдает она. - Блять! Как!... Я описалась… ЫЫЫЫ!
Слезы горячим потоком льются из под плотно прижатых ладоней.
- Дурочка, - жарко дую в оттопыренное ушко, - какая же ты - дурочка! Это всего лишь разрядка, хотя и бурная...
Бережно отношу едва подающее признаки жизни тело в душевую кабинку. Опускаюсь с ним под горячие струи, нежно баюкаю. Велика сила текущей воды. Сила же воды - горячей, поистине - безгранична! Минута, другая, и Ксения оживает. Охватывающая мою шея рука напрягается. Ее губы робко тянутся навстречу моим губам. Нежно целую ее губы, щеки, глаза… Она, трепеща, льнется всем телом, словно и не было недавнего, все существо поглотившего ее насладжения…
Ванна. Ксюша невесомо лежит сверху, облокотившись спиною. Мои руки полупрозрачным намеком покоятся на спелых округлостях. Пальцы лениво перебирают нежные, немного сникшие их соски. Не сегодня, и не завтра, ее тело восстановится от пережитого множественного оргазма. Поэтому сейчас только умиротворение, только тишина, только покой. Нажимаю на кнопку слива. Вода покидает наше прибежище, сильнее придавливая Ксюшину попку к моему паху. Жарко распаренное тело девушки вздрагивает, ощутив призыв внезапного моего напряжения.
Я стою перед ней на коленях. Пушистое полотенце вытирает бархатистую кожу девичьих ног. Обхватываю ладонями мягкие ягодицы, прижимаюсь губами, длинно и томно провожу языком снизу вверх…
- Господи…, - вздыхает Ксюша, непроизвольно прижимая мой затылок ладонями, - Пожалуйста, остановись…
Да.
Это женщины. Сами не знают, чего они хочУт.
Накрываю Ксюшу собственной своею футболкой. Обычно использую гостевые халатики, но теперь, почему-то предпочитаю свою футболку. Отвожу в приготовленную гостевую комнату. Желаю спокойной ночи. Закрываю дверь. Отправляюсь к себе.
Сажусь на кровать. Задумываюсь. Объект сложен. Многогранен в своей податливости. И поэтому любопытен. Сколько у меня было уже этих подопечных? Двадцать? Пятьдесят? Сто? Нет. Конечно ста не было. Как и пятидесяти… Но те, что были, не шли с Ксюшей ни в какое сравнение. Очень, очень немногие в этом и трех перпендикулярных ему мирах по настоящему могут давать. Хотеть давать! Все эти мифы о доминах и сабах, что общего имеют они с реальностью? Впервые, за несоизмеримо сложную свою жизнь, я наткнулся на нечто новое, свежее, девственное… Может быть уже хватит? И пора прислушаться? Остановиться? Куда тебе еще насаживать на нить ожерелья тщеславия новые и новые жизни? А вдруг, то, что нашел, и есть единственное, ради чего ты…
Мягкий щелчок замка прерывает высокие рассуждения. Дверь открывается. Холодный полусвет коридора рисует Ксению в проеме двери.
- Входи, - прошу я хриплым почему-то голосом.
Слегка, совсем слегка покачивая бедрами она приближается ко мне по прямой. С каждым ее шагом я все больше и больше раздвигаю стоящие на полу ноги. Она останавливается, едва коснувшись дрожащий моих бедер.
- Можно к тебе?
Голос глухой, едва не потусторонний, не оставляющий выбора…
- Можно, - расплываюсь я в широкой улыбке.
Мои ладони скользят вверх по жарким ее бедрам, задирая подол футболки.
Пальцы натыкаются на чайку белоснежных трусиков. Не спрашивайте, как наощупь определяется цвет. Практика, практика, и еще раз практика. И дано вам будет. Чайка стремительно пикирует куда-то вниз, и я приникаю губами к истекающему бутону…
- Ты опять?...
- С тобой всегда так будет хорошо? - тихо спрашивает Ксюша, когда все закончилось. Прошло минут десять. Или двадцать. Или вечность. Ее розовое щечка устроилось на моей правой руке, попка усилиями левой жарко, вплотную прижата где-то внизу. Подавшись вперед, я прикусываю очаровательное ушко, заставляя мою любовь чуточку вздрогнуть.
- Всегда, - обещаю я искренне…