Ничего нового?
- Нет!!! Сволочь!!! А-а-а!!! Хватииит!!!
- Хватит что? - спрашиваю я, в очередной раз вытягивая поперёк дёргающейся попки.
В принципе, я ее понимаю, “аля-ротанг” прут, вытащенный из декоративного веника, даже через плотные джинсы способен наделить чем-то вроде нирваны.
- Ааааа! - срывая голос, орет барменша, - Сука-а-а!!!
- В каждом! - удар
- Аааа!- изгибается тело
- Алкогольном! - удар
- Бляяяяядь!!! - заходится оно дрожью.
- Мохито! - удар
- Твааааарь!!! - судорога
- Должен быть алкоголь! - серия ударов с оттягом.
- Аааа! - она переходит на вой. - Перестааааань! Я больше не выдержууууу!!! Больнаааааа!!!
- Конечно, выдержишь, - успокаиваю я, нанося жесточайший по силе удар…
Сразу же сдаются китайские джинсы. Располовиненные поперек, они обнажают что-то черно алое…Ну, да… Выпоротая попа вокруг черных трусиков…
- Ахгааааа! - захлебываться криком барменша, поддавая задницей вверх. - Снимууууу!!!!!
- Что именно ты снимешь? - спокойно спрашиваю, легко прикасаясь прутом к прорехе.
- Штаны снимуууу!!! - тянет она в какой-то безнадежной тоске…
Такой же безнадежной и тоскливой, как соломинка в её коктейле…
Нет, я не говорю, что садизм противен моей натуре, я и на самом деле люблю задавать хорошую порку с пролонгацией заслуживающим ее… Блядская толерантность современности породила блятскую же безответственность. Во всем. На производстве, в науке, даже в сфере обслуживания изо дня в день слышится вечное "к пуговицам претензии есть?"
Да, маминхуй, есть! И когда всякие недоучки присылают Мохито с тремя каплями алкоголя на весь объем джунглей, произрастающих из ледяных айсбергов, а потом, смотря вам в глаза, начинают грузить про всякие там технологические карты, терпению приходит конец.
В лаунч-баре никого не было, из дверей подсобки торчал забытый разгильдяями ключ, из глубокой вазы - пучок ротанга а'ля декор, а из-за стойки меня продолжали склонять к единственной версии:
- До этого момента вы никогда не пили настоящий Мохито!
Нужно ли сомневаться в том, что минутой позже, лживая девка с выкрученными назад руками лежала поперек моих коленей, переваривая единственное условие - или порка прутом по штанам, или шлепки по голой попе ладонью?
Конечно, она попыталась вырваться, как только я ее отпустил. Лживые остаются такими до конца. До того самого конца. За которыми для них заканчивается горизонт событий ненаглядной их жизни.
Дыша полной грудью, мне пытались выцарапать глаза, оторвать яйца и перегрызть горло. Сразу и не сходя с места. И конечно запутались в очередности своих предпочтений. В обширной своей практике я пользуюсь не более, чем двумя приемами для обуздания чуждых желаний.
Один из них - легкий, но дезориентирующий хлопок левой ладонью по правому уху. Тело еще только начинает расслабляться, а та же ладонь ложиться на горло, поворачивая шею вместе с остальным тело. Непринужденное опрокидывающее движение, заставляющее объект лечь на прежнее место рассматривать потолок, и подсказка - расстегивание первой пуговицы брюк. Заняв положение, грозящее переломом шейных позвонков или сплющиванием гортани, подопечные наперегонки избавляются как от желаний вас убить, так и от собственных штанов. Но есть нюансы. Иногда спускают одни штаны, иногда вместе с трусами. Мне больше нравятся упертые. То есть первые.
Тогда после переворота лицом вниз на их задницу обрушивается удар, рассекающий надвое и трусы и саму задницу. В этот раз мне попалась именно такая. Упертая, держащая в подсознании малую толику никчемной своей правоты… Все эти отмазки… Технологические карты и прочий бред… Я не знаю, почему её пожалел… Может быть потому, что попе её и так изрядно досталось, а может потому, что после переворота она слегка пошевелилась, устраиваясь поудобнее…
Ладонь охватила сладко горящее полупопие.
- Так розга, или ладонь?
Она с шумом выдохнула и попыталась лежа припустить трусики, но я оттолкнул бестолковые руки.
- Встань и нормально сними. Мы никуда никуда не торопимся.
Она безропотно, вот что значит правильная мотивация, приподнялась, отвернулась, и спустила трусики до середины бедра. Потом сама, без приглашения вернулась на место, немного поерзав, устраиваясь “поудобнее”. В свете плафона ее голые ягодицы светились алыми росчерками, источали жар и, как мне показалось, некоторое нетерпение. Пока ещё неосознанное, но на грани за которыми пробивается робкая заря желания.
Первый шлепок после порки это прежде всего регулятор доверия. С него начинается признание. Необходимость. Осознание. Существуют десятки признаков того, что вам ходят по настоящему доверять. И существуют сотни способов оправдать это желание. Вот один из них. Прежде всего заведите обе руки за спину и прижмите их ладонью к крестцу. При этом ваши пальцы должны коснуться навершия попки. Не ласкать, а только коснуться, обозначая себя. По тому, как подопечная вздрогнет под вашими пальцами, можно судить о степени готовности. Если расслабится, вы обязательно это почувствуете - тело как будто размякнет, растечется, растает на ваших коленях, шлепайте не теряя времени, промедление тут смерти подобно. А если сожмется, скукожится, скрутится в тугую пружину, вот как барменша, спешить ни в коем случае нельзя. В таких случаях хорошо помогает шлепок - обманка. Хлопните едва-едва, на прикосновении, но с ощутимым, помните, вторая пара глаз у женщин на ягодицах, замахом. Пусть внутренне взвизгнет в ожидании сильного удара… И оставьте потом разбираться в себе с вашей ладонью, охватывающей ведущее полупопие. У женщин не только одна грудь чувствительнее другой, у них и попа устроена особенным образом. Каждое полушарие по своему отзывается на шлепок, внимательный муж всегда знает, с какой половинки завести жену с полоборота. Ягодицы бывают ведущими, и ведомыми. Ведущая с удовольствием принимает первое воздействие, ведомое - второе. Поэтому гармонии ради шлепки всегда парные. И не дай бог вам перепутать! Или сбиться со счета! Многие браки разваливались, как раз из-за невнимательности мужа к потребностям половинок своих половинок. Ведущей у Ксении, так звали мою бармевумен, оказалась левая ягодица, это я выяснил сразу во время порки. Шлепок-касание… минута вечности возлежания ладони на левом полупопии… Она все так же туга и гиперупруга, на первом уроке не бывает других реакций. Я ещё не заслужил доверие ни ее самой, ни ее попки. Слегка стискиваю, потом расслабляю пальцы, потом снова стискиваю и снова расслабляю… И вот она подалась, растеклась, прильнула…
Шлепок по правой. Резкий, чуть-чуть болезненный, закрепляет успех. Она все ещё недовольно вздрагивает. Это реакция женственности. Она уже готова простить и подчиниться, но ещё как бы раздумывает, может быть даже немного кокетничает. Никакого отношения к ее существу реакция отношения не имеет. Чистая, не замутненная сознанием физиология, и ничего больше. Женское подключится позже. Намного, намного позже.
Тут главное не спешить, и не накосячить по-взрослому. После каждого шлепка рука остаётся на месте удара. Мягко, обволакивая потревоженную плоть, пальцы нежно, тягуче массируют выбранное полупопие, с каждым разом увеличивая ареал своего присутствия. Прижатые ладонью запястья сами подскажут время для вступления другой вашей руки в игру. Если расслабились - чуть уменьшите давление на запястья, совершите несколько ласкательных движений по навершию. Понаблюдайте за реакцией. Если девочка не стремится уйти из под контроля, а случаются и упертые, которым только дай слабину, сразу закусывают удила, и встают на дыбы, мягко уберите руки с крестца. Пусть свои сама и пристроит. Доставьте себе удовольствие, полюбуйтесь восхитительным зрелищем. На ваших коленях, задрав аппетитную попку вверх лежит взрослая женщина, по детски прижав согнутые в локтях руки. Лежит, и чего-то настойчиво ждёт. Шлепок, поглаживание, шлепок, поглаживание, шлепок, активное поглаживание в две руки, шлепок, и вот уже вся попа в вашем распоряжении…
На двадцатом Ксюша сдалась.
- Пре…Прекрати это, пожалуйста, - запнувшись просит она.
- Ты уверена? - спрашиваю, шлепая снизу вверх, максимально приблизившись к центру её мироздания.
Пальцы легко, как бы невзначай, скользят между расслабившихся ляжек, на миг коснувшись намокших створок горящей изнеможением писечки. Кто-то из них, может быть даже сама Ксюша, дёргается, оставляя на пальцах липкую влагу страсти. Хорошо, что в подсобке обнаружилось чистое полотенце, и было что подстрелить сразу себе на колени, иначе девочка залила страстью мои новые брюки.
- Так ты уверена? - с нажимом переспрашиваю я.
- У…уверена…, - неуверенно отвечает она.
Отвешиваю чётный шлепок снизу вверх, ножки слегка, насколько позволяют спущенные джинсы, раздвигаются, сказав мне тем самым все, что хотелось услышать. Не коснувшись жаждущей плоти, пальцы мягко вытягивают полотенце через образовавшуюся щель. Легкая судорога пронзает девичье тело.
- Аааргх, - нечленораздельно произносит оно…
- Тогда слезай, - категорически ставлю в отношениях точку.
Ксения медленно поднимается. В глазах удивление, разочарование, недоверие. Ее заштрихованная попа всем своим видом говорит, какой я мудак. Довел девочку до исступления, и бросил даже не отматросив хорошенько на посошок…
Два дня меня избегали. Когда я подходил за очередным бокалом пива к ее стойке, она торопливо срывалась куда-то в подсобку, оставляя хозяйство напарнице.
Долго продолжаться конечно так не могло. На третий вечер я появился, едва порог на выход переступил последний гость заведения. Не останавливаясь, заказал бокал лагера, неторопливо устроился за столиком. Деваться Ксении было некуда. Железное правило - работаем до последнего посетителя, выполнялось неукоснительно. Ко мне подошли, поставили бокал и замерли, чего-то по-видимому ожидая. Со скучающим видом я осмотрел сначала бокал, а затем саму Ксению. Девочка созрела, сказала мне её юбка. Короткая, в крупную клетку, она неплохо смотрелась на полноватых ее ногах. Гораздо лучше, чем ежедневные узкие джинсы.
- Если чего-нибудь хочешь, то просто попроси, хамить совершенно не обязательно, - указал я на две трети пива в бокале.
Пошла минута, вторая…
- Как? - придушенно глухо спросила, наконец, Ксения.
- Вежливо, - впервые посмотрел ей в глаза. Губы ее заметно подрагивали, ноздри слегка раздувались, в глазах читались смущение, желание, страх.
- И пива для начала долей.
Любое привычное действие отлично стимулирует мозговую деятельность, находись она в каком угодно ступоре от волнения.
Клетчатая юбка взметнулась подолом. Ксения унеслась.
Налила мне она в этот раз с горкой. То ли извиняясь за хамство, то ли авансом с верой в неотвратимое будущее.
- Как попросить? - выдохнула она хрипло.
- Вот прямо до такой степени хочется? - спросил я, сделав глоток.
- Как? - упорно стояла она на своем. Глухо. Отсутствующе.
- Стало быть, просишь? - поднял я на нее глаза.
Она молча кивнула куда-то в сторону.
- У тебя этого ещё не было, - заключил я, - И правила игры неизвестны, ведь так?
- Суть игры в том, чтобы доставить друг максимальное наслаждение, - начал я, не дожидаясь ответа. - И именно поэтому эта игра наделена особыми правилами и ответственностью для её участников. И вот тебе первое правило. Не навреди. Я несу полную ответственность за свои действия. Но, для этого ты должна полностью доверять мне.
- Полностью! - я отпил глоток холодного лагера, и убедительно поднял бокал вверх.
- Сейчас ты ещё сама не знаешь, чего на самом деле хочешь, но чтобы понять, ты должна хотя бы попытаться довериться мне.
- Ты попытаешься? - спросил я ее.
Она ещё раз кивнула. Отрешенно, словно не до конца понимая на что соглашается.
- Хорошо.
Я вытащил небольшой футлярчик лаковой кожи с затейливым тиснением по периметру и поставил его на стол.
- Вот тебе первое задание на сегодня. Сходи в туалет, хорошенько подмой себе попу, и засунь в нее то, что найдешь в этом футляре.
Она подозрительно взглянула на меня.
- Если не сможешь, возвращайся обратно. Я помогу, - улыбнувшись, я прикончил бокал.
- Начинай доверять, - бокал со стуком опустился на стол. - И пока начинаешь, принеси мне ещё бокальчик.
Побольше равнодушия в голосе. Ученик должен понять, что одолжение делают именно ему, и никому другому.
Бокал и футлярчик одновременно покинули стол. Я почти допил свежую порцию, когда вернулась Ксения. Красная, возбужденная, хмурая.
- Он очень большой, - заявила она, возвращая футлярчик.
- Не он, а она, - автоматически поправил я, открывая последний - Маленькая, изящная пробочка.
- Сапфировое стекло, между прочим! - добавил я, беря шедевр двумя пальцами.
- И зачем он…она мне? - хмурости в ее голосе прибавлялось по нарастающей.
- Это первый этап подготовки, - ответил я, выуживая из кармана пакет с одноразовыми нитриловыми перчатками и небольшим тюбиком с гелем.
- Закрой ка дверь…
Надев их на руки, я развернулся на стуле к вернувшейся от двери Ксении.
- Подойди ближе, - я приглашающе расставил ноги.
Дыша, как на церемонии лишении девственности, она очутилась между моих коленей. И сразу вздрогнула, когда нежной кожи бедер коснулся холодный нитрил.
Медленно, очень медленно, не теряя контакта "глаза-в-глаза", я повел руками вдоль, нащупывая крохотную полоску трусиков.
- Попытайся довериться, - попросил я самым чувственно-проникновенным голосом, на какой был только способен.
Ксения мужественно пережила спуск флага трусиков до половины бедра, заколебалась на пути к коленкам, и резко сдвинулась-сжалась едва резинка перевалила за их округлости.
- Извини, но их придётся снять полностью, - настоял я, не снижая вертикального натиска.
- Хо…Хорошо…, - ножки послушно переступили резинку спущенного флага.
Я расправил на коленях салфетку.
- Велком!
Немного поколебавшись, Ксения легла поперек. Смотрящая в потолок голая беззащитная попка сжалась в куриную гузку.
Вполне ожидаемо. Лёгкий, растекшийся по левой половинке шлепок, и сразу, чуть сильнее - по правой, и вот уже ножки послушно разъезжаются…
Ничего нового. У всех разъезжаются. Немного геля на перчатку. Вообще то его тюбик я достаю в самую последнюю очередь, чтобы сохранить тепло внутреннего кармана, но в этот раз была необходима дополнительная стимуляция.
- Ой! - всхлипнула Ксения, когда колечка ануса коснулась остывшая капля геля. - Ой-ой-ой!
Не обращая внимания на всхлипы, я продолжил легкий массаж ее входа. Когда фаланга указательного пальца проникла внутрь, Ксения дернулась, словно от электрического разряда.
Совсем плохо. Этой полянке искусство анального секса ещё неизвестно.
Выход один. Хорошенько, именно хорошенько отшлепать, и проникать на волне прилива крови к малому тазу.
Я снял перчатки, благо попка была чистенькая, и даже слегка, ох уж эта Ксюша, надушена, и приступил к экзекуции.
Через три минуты активного шлепания Ксения часто задышала и задергалась.
О, как! Намечается небольшой оргазмик! На благодатную почву упали, выходит, семена болезненного наслаждения. Капнув немного сверхскользкого геля в ложбинку, я начал неторопливое, почти нежное проникновение…
Я хорошо знаю, как правильно любить попы. Даже, пожалуй, слишком.
Ксения сотрясалась в оргазме трижды. На каждый следующий проникший палец. И четвертый, когда я драл ее дырочку уже в полную силу. Она разжималась, дергалась и едва не всасывала туго сложенное троепальцие, основательно и безостановочно расширяющее границы сознания…
- А как же ты? - спросила отдышавшаяся Ксения, полуобернувшись ко мне.
Широко расставленные глаза ее влажно светились блядством.
Знаете, есть такое неаппетитное определение - недообканчаться?
Ведь знаете? На заре моей практики приходилось внимательно следить, чтобы новичок разряжался обязательно до конца. Всухую. Уходить с сессии должны на своих ногах, но без лишних фантазий…
Короче говоря, Ксения оказалась недодоенной. Крепкий в чем-то орешек, похвально.
- А что я? - притворно зевнув спросил я.
- Но ты же…, - запнулась она, - ты же ведь… хочешь?
Выдавила она наконец из себя.
- Мало ли чего я хочу…
- Но, нельзя же так, - отчаяние в голосе, - Я…я могу…
- Например? - уточняю, обозначив легонькую заинтересованность.
- Ну, это…, того… минет…
Наивная девочка… Чтобы остудить твой юный пыл одним минетом не обойдется…
- У тебя сноровки не хватит справиться с…
- Я …я попробую…
- Попробуешь? - насмешливо переспрашиваю, вводя сапфировую пробку в скользкий от смазки проход. По тому, как сжимаются ножки, и подрагивает оттопыренная попочка, понимаю, что Ксюша одновременно и сильно возбуждена и напугана происходящим внутри. Тогда я пропускаю левую руку под мягкий животик, и принимаюсь ласкать набухшую, мокренькую писечку.
Она тихонько ойкает, когда, раздвинув упругое колечко, пробка встаёт на место. Усиливаю натиск левой руки. Ксения, дрожа выгибается, сильнее задирая розовую от порки задницу.
Сильно шлепаю снизу вверх.
Микровибратор пробки отзывается чувственно низкочастотно. Режим колебаний идеально рассчитан - Ксения протяжно заходится в крике. Созвучно ему до отказа ввожу пальцы в оргазмирующее лоно…
- А…а как же ты, всё-таки? - отдышавшаяся и вытертая мною от собственных соков, Ксения пристально смотрит на меня. И этот взгляд автоматически переводит мою барменшу в совсем другой разряд. Да, еще остались такие, которые высшим для себя наслаждением почитают доставить наслаждение партнеру.
Я красноречиво смотрю вниз. Отчётливо проступает вздыбленность моего желания.
Ксения опускается на колени, дрожащие пальцы штурмуют застежку ремня, расправляются с пуговицами… Привстаю, давая возможность приспустить брюки. И вот он на свободе. Массивный увесистый, покачивающийся, жаждущий. Испуганным кроликом зачарованно рассматривает Ксения моего удава.
- Ты хотела попробовать, - напоминаю я.
Ксения, сглотнув, нервно облизывает губы.
- Так пробуй, - высказываю свое нетерпение.
Она в отчаянии раскрывает рот, пытаясь объять необъятное. Вряд-ли ей приходилось работать с таким объектом, но она проявляет настойчивость, и головка всё-таки проникает в горячий ротик. От напряжения по щекам стекают слезы, лицо краснеет, когда удав пытается заползти в узкое горло. Я выхожу, судорожно, она втягивает весь близлежащий кислород, и откашливается…
- Попробовала? - интереса в вопросе столько же, сколько оставшихся капель в стакане алкоголика.
Вместо ответа Ксения набирает побольше воздуха, и бросается на новый приступ.
На четвертый раз, ей удается расслабиться, удав проскальзывает внутрь скользкого от обильной слюны горла. На щеках блестят слезы победы. Выхожу, даю отдышаться.
- Ещё хочу! - она просит с неподдельным восторгом в глазах. - Пожалуйста, ещё!
- Больше нельзя, - мягко отстраняю ее мордашку. - Если обдерешь себе горло, то не скоро еще заживёт...
- Но как же!? - в голосе проступает отчаяние. - Как же ты???
Кто бы мог подумать… Какая забота о партнёре… Нет, определенно ранг подопечной надо повысить!
Но выход только один. Поднимаюсь, разворачиваю и слегка наклоняю Ксюшу. Она издает сладостный стон, когда я прохожу меж ножек, скользя вдоль сызнова намокшей писечки. Девочка все понимает, прижимает ладошку, и ловит его с другой стороны. Крепко обхватив косточки таза, я наяриваю ею себя на всю длину, испытывая потрясающее наслаждение, когда её попочка, аппетитно розовенькая от порки шлепается о мое тело. Смазанная Ксюшей головка мягко утыкается в ее ладошку, а она сама радостно взвизгивает, когда анальная пробочка чувственно отзывается вибрацией на каждый шлепок. Конечно долго такое счастье продолжаться не может. Чувствуя неумолимое приближение, я ссаживаю девочку с поезда, пригибаю, разворачивая вправо. Послушные губы смыкаются, со второго толчка я проникаю в узкое зовущее горло и длинно изливаюсь, содрогаясь в одновременном с нею оргазме. Пять раз подряд? Однако…
- Что это было? - отдышавшись, спрашивает она. Потная, она лежит на моих коленях, светя навершием сапфировой пробочки с наилучшего ракурса.
- Это? - переспросил я, мягко касаясь навершия. - Это первый шаг к наслаждению.
- Не хочу никакого наслаждения, - слабо отвечает Ксения. - Я спать хочу… Погладь ещё раз попку, Погладь и… и уходи… И ещё… пожалуйста… Ну что ты делаешь… опять… блядь, я сейчас умру…
***
Сегодня четверг. На первой ступени кто мне приходят именно по