Робот Тони (Страница 2)
— это все, чем мне хотелось бы стать, — внешне, по крайней мере. А я... я не могу!
Голос Тони прозвучал твердо и уверенно:
— Можете, миссис Белмонт, можете. У нас есть еще десять дней, и за эти десять дней мы полностью переделаем ваш дом. Разве мы с вами не задумали это?
— Но при чем тут дом и... она?
— Пригласите ее сюда. Пригласите ее друзей. Назначьте это на вечер перед... перед моим отъездом. Это будет своего рода новосельем.
— Она не придет, — покачала головой Клер.
— Нет, она придет. Она придет, чтобы посмеяться... Но у нее не получится.
— Вы правда так думаете? О, Тони, вы думаете, у нас выйдет?
Она схватила его за руки... и тут же смущенно отвернулась.
— Но что в этом толку? Это же будет не моя заслуга. Не могу же я все время полагаться на вас?
— Все должны на кого-то или что-то полагаться, — почти шепотом проговорил Тони. — Эта идея заложена в имеющейся у меня информации. Подумайте, что вы и все остальные видите в Глэдис Клефферн? Вы видите внешнюю сторону. А за этим стоят деньги и положение в обществе. Значит, она на это полагается, и ее это совсем не смущает. Так почему же моя помощь должна смущать вас, миссис Белмонт? Я устроен так, чтобы подчиняться, но степень подчинения я для себя определяю сам. Я могу подчиняться беспрекословно, а могу — ограниченно. Вам я подчиняюсь беспрекословно, потому что вы в моем понимании — идеал человека. Вы добры, дружелюбны, скромны. У миссис Клефферн, если верить вашему описанию, эти качества отсутствуют, и я не стал бы подчиняться ей, как подчиняюсь вам. Так что успеха достигнете вы, а не я, миссис Белмонт.
Тони выпустил руку Клер, и она удивленно взглянула в его бесстрастное лицо, которое, как всегда, оставалось непроницаемым. И вдруг она испугалась — но чего-то совсем другого!
Клер нервно сглотнула. В горле у нее пересохло, а руки горели, храня тепло его пальцев. Ей не показалось — перед тем, как отпустить ее руки, Тони крепко и нежно сжал их.
Нет!
Эти пальцы! Пальцы этого!..
Она бросилась в ванную и принялась отчаянно отмывать руки — слепо, беспомощно...
Ей было не по себе на следующее утро. Украдкой наблюдая за Тони, Клер все ждала, не случится ли чего, но ничего особенного не происходило.
Тони трудился не покладая рук. Рисунок на обоях был подогнан безупречно, быстросохнущая краска ложилась ровными слоями. Движения рук Тони были точны и уверенны.
Он работал всю ночь напролет, Она не слышала ни звука, но каждое утро приносило новые сюрпризы. Она не могла пересчитать всех дел, которые он успевал сделать за ночь, а к вечеру снова было чему удивляться, а потом опять наступала ночь.
Один-единственный раз она решила ему помочь, но тут же сказалась ее человеческая неуклюжесть. Тони работал в соседней комнате, а Клер решила повесить картину на место; помеченное Тони: ей надоело бездельничать. Но то ли она нервничала, то ли стремянка была неустойчива — трудно сказать. Она почувствовала, что падает, и закричала. Лестница, однако, упала без нее — Тони с его нечеловеческой быстротой успел подхватить Клер.
Глаза его были, как всегда, спокойны, а теплый голос произнес самые обычные слова:
— Вы не ушиблись, миссис Белмонт?
На краткое мгновение при падении рука Клер коснулась волос Тони, и она. неизвестно почему, успела отметить, что волосы у него мягкие и состоят из отдельных волосинок...
Только спустя какое-то время она поняла, что Тони держит ее на руках — крепко и нежно.
Ее платье сбилось до пояса и она наверняка сейчас демонстрировала нижнее белье. Клер несильно упиралась в грудь Тони. Ее лицо залил румянец, и она опустила взгляд:
— Тони?... Пожалуйста...
Тони опустил ее на пол, аккуратно убедившись, что она сохраняет равновесие, но не убрал руку с ее талии. Она чувствовала тепло его пальцев сквозь одежду и не могла найти в себе сил поднять на него глаза. «Он всего лишь машина» — пыталась она воззвать к своему голосу разума, но мысли путались. За последние дни она преобразилась. Ее саму поразила та легкая и неуловимая сексуальность, которая появилась во всем ее облике. И это требовало выхода. А рядом был только Тони. Такой... идеальный. По сути она всем обязана ему...
Бесстрастные глаза Тони приблизились к ее лицу:
— Клер, — говорил он, — я не способен понимать многого, и это — одна из тех вещей, которые я не способен понять. Я уезжаю завтра, а мне не хочется уезжать. Я... мне кажется, что это — нечто большее, чем желание доставить вам удовольствие. Не странно ли это?
Он прижимал ее к себе. Губы его были совсем близко, они были мягкие и теплые, но за ними не чувствовалось дыхания — ведь машины не дышат. Они были готовы коснуться ее губ...
И это случилось. Клер сама преодолела разделяющие их сантиметры, дотянувшись до его теплых губ своими. Ее голова закружилась, глаза закрылись, и тяжелое властное возбуждение поползло по телу. Больше не было мыслей. Было только желание. До ее сознания смутно доходило неуместное удивление, когда его влажный язык вторгся в ее рот. Совсем как человек! В голове зазвучали слова «Вам понравится, миссис Клер».
Когда у нее подкосились ноги, Тони легко подхватил ее на руки и понес. Клер старалась не отрываться от его губ, чтобы не видеть, куда он ее несет. Даже сейчас ей не хотелось признаваться себе, что это случится. Но когда ее спина коснулась прохладных простыней, последние сомнения улетучились.
Сквозь прикрытые веки, с бешено колотящимся сердцем, Клер смотрела как он неторопливо и методично раздевается. Глупое любопытство зашевелилось в ней, когда очередь дошла до брюк. Неужели и там?...
Но когда его обнаженная плоть, освобожденная из-под одежды, начала плавно подниматься, набухая, она закрыла рукой глаза, не веря, что все это происходит на самом деле.
— Тони? — ее голос дрожал.
— Не сейчас, миссис Клер, — ей показалось, или голос Тони звучал чуть ниже чем обычно?
Клер послушно замолчала, и лишь когда его сильные руки начали раздевать ее, она бессильно закрыла грудь руками. Тони плавно потащил вниз ее трусики и Клер всхлипнула.
— Вы прекрасны, миссис Клер...
— Ты... Тебя научили так говорить в такие моменты?...
Он оставил без ответа ее жалкую попытку закрыться и мягко развел ее руки в стороны. Отчаянно зардевшись, Клер отвернулась, позволив ему смотреть. Она знала, что ее грудь не вызывает восхищения у мужчин. По крайней мере, во время первой близости, муж не выразил удовольствия от этого открытия. Или может быть ей это просто показалось? Пересилив себя, она взглянула на Тони. Он смотрел бесстрастно и изучающе.
— Тони, перестань...
И он послушал ее. Одним ровным движением он опустился на нее своим телом. «Господи, как все это неправильно!» — пронеслось в уме бедной женщины, но природа брала свое. Истосковавшееся по мужской ласке тело жило своей жизнью. Бедра разошлись в стороны сами собой, приняв мужчину, или... то, чем это было.
Как запоздалая вина в уме Клер пронеслась мысль о муже... но ведь она не с мужчиной... это ведь не измена...
— Это не измена, это не измена, — жарко зашептала она в шею Тони, когда он начал устраиваться у нее в промежности. Его крупный орган был упругим и теплым, но сухим. Клер невольно зажмурилась и закусила губу, когда он начал входить. Тони, словно чувствуя ее, приостановил движение, ожидая, пока она привыкнет к его размеру.
— Как хорошо, — наконец выдохнула она в потолок. Это словно послужило сигналом — Тони начал движения. Клер тонко постанывала, осыпая поцелуями грудь и плечи машины. Хотя нет, сейчас это был мужчина, и ей плевать на все остальное. Клер чувствовала, как в ней просыпается женщина. Не та серая мышка, которой она оставалась в тени супруга, а знойная сексуальная львица, способная дать фору даже этой вертихвостке Глэдис.
Она впилась ногтями в упругие ягодицы Тони и жарко выдохнула в его ухо:
— Да, мой мальчик! Да...
Тони ускорялся, улавливая малейшее желание хозяйки. Когда ей захотелось встать на кровати на четвереньки, он рывком перевернул ее, казалось, раньше, чем она даже подумала об этом. Муж в этой позе быстро сдавался, и сейчас Клер испытала беспокойство, что это безумное наслаждение скоро кончится. Но на смену ему тут же пришла спокойная уверенность, что ее удовольствие тут главное.
Член создания, толстый и ровный, упирался в матку, вызывая утробные стоны женщины, которых никогда не слышал ее муж, и, вероятно, не услышит. Теплые пальцы машины крепко сжали ягодицы, и когда Клер, ощутила приближающийся издалека оргазм, отвесили звонкий шлепок, ускорив его. Оргазм был долгим и сильным.
Ночью, когда она со слезами проснулась, в смятении задаваясь вопросом, что же она наделала, Тони был рядом и снова овладел ей, успокоив. Он был нежен и входил в нее долго и неторопливо, мягко ставя ее в нужную позу.
Утро она встретила блаженно и безмятежно, на его теплой груди, в которой не билось сердце.
Клер разослала приглашения, и, как и утверждал Тони, они были благосклонно приняты. Теперь только и оставалось ждать последнего вечера.
И вот он настал. Дом к этому времени преобразился до неузнаваемости. Клер обошла все комнаты и еще раз убедилась, что все изменилось. И дом, и она сама, Она была одета так, как никогда бы не осмелилась раньше, А когда надеваешь на себя такие наряды, вместе с ними появляются и гордость, и уверенность в себе.
Она примерила перед зеркалом надменно-вежливую улыбку, и светская красавица в зеркале ответила ей такой же улыбкой.
«Что скажет Ларри?» — подумала она, но тут же решила, что ей совершенно все равно, что скажет Ларри. Нет, прекрасные дни не начинались с его приездом. Наоборот, они заканчивались с отъездом Тони. Ну, не странно ли? Клер попыталась вспомнить свои чувства трехнедельной давности и не смогла.
Часы пробили восемь, и каждый удар отозвался волнением в сердце Клер. Она обернулась к Тони.
— Они вот-вот придут, Тони. Будет лучше, если вы спуститесь вниз, Мы не можем позволить им...
Она смотрела на него, не скрывая удивления, потом слабо вскрикнула:
— Тони!
Потом громче:
— Тони!
И наконец, беспомощно и отрешенно:
— Тони... Ведь гости уже тут...
Но он уже обнял ее, лицо его было совсем рядом с ее лицом, и она не могла освободиться из его объятии. Он прижимал ее к себе. Его губы снова прижались к ее губам, а язык проник в ее рот...
... и прозвенел звонок.
Мгновение, долгое, как сон, Клер молча отдавалась пьянящему поцелую, а потом... потом Тони исчез, и нигде его не было видно, а звонок прозвенел еще раз. Еще раз, и еще — настырно, требовательно.
Занавески на окнах, выходящих на улицу, были раздвинуты! Но ведь пятнадцать минут назад они были задернуты — она сама видела!
Значит, они все видели, значит, они видели все!
Они вошли — все такие вежливые, гуськом, друг за другом, и тут же принялись заглядывать во все уголки. Конечно, они все видели. Иначе зачем бы Глэдис тут же принялась выспрашивать, дома ли Ларри? И Клер не оставалось ничего другого, как держаться дерзко и с вызовом.
Да, Ларри нет дома. Когда возвращается? Наверное, завтра. Нет, я вовсе не скучала без него. Совсем не скучала. Что вы, я прекрасно провела время.
Она смеялась над ними. Почему бы и нет? Что они могли ей сделать? Ларри ведь поймет, в чем дело, даже если до него дойдет вся эта история.
А вот им было не до смеха!
Клер видела свидетельства этого — в ярости, которой горели глаза Глэдис, в ее деланном смехе, в том, как быстро она собралась домой. Провожая остальных, Клер успела расслышать чей-то завистливый и восхищенный шепот:
— Ну надо же, какой красавец!
Ну и пусть, пусть знают — да, она, может, и не такая красавица, как Глэдис Клефферн, и не такая богачка, но ни у кого, ни у кого на свете нет такого красивого любовника!
И тут она снова-снова-снова вспомнила, что Тони был всего-навсего машиной. Клер похолодела и прокричала в пустоту гостиной — дико, беспомощно:
— Уходи!!! Оставь меня!!!
Клер заперлась в спальне и проплакала всю ночь. А утром, еще до рассвета, пока на улицах не было пешеходов, приехала машина и увезла Тони.
Лоренс Белмонт проходил мимо двери кабинета д-ра Рай и, сам не зная почему, постучал. Он застал в кабинете математика, Питера Богерта, но это его нисколько не смутило.
— Клер сказала мне, что фирма оплатила все, что сделано в нашем доме...
— Да, — кивнула Сьюзен Рай. — Мы пошли на эти затраты, сочтя их необходимыми для успешного завершения эксперимента. Но приказ о вашем назначении на пост главного инженера уже подписан, так что, я надеюсь, ваше материальное положение позволит вам теперь управиться с вашим новым домом?
— Я не об этом. Раз Вашингтон дал согласие на официальное проведение экспериментов, мы сможем меньше чем через год приобрести собственную модель «ТН-3».
Он нерешительно повернулся к двери, но вернулся обратно.
Сьюзен Рай поторопила его:
— Ну, что еще, мистер Белмонт?
— Я хотел бы понять... — смущенно начал Ларри. — Я хотел бы понять, что же произошло. Она... я хочу сказать — Клер, так изменилась! Дело не только в ее внешности, хотя, честно говоря, я поражен.
Он нервно рассмеялся.
— Это не она. Это не моя жена — мне трудно это объяснить.
— А зачем объяснять? Разве вы разочарованы происшедшими изменениями?
— О, что вы, наоборот. Но это... немножко пугает, понимаете?
— Я бы на вашем месте так не волновалась, мистер Белмонт. Ваша жена вела себя безукоризненно. Если честно, то я даже не ожидала, что эксперимент пройдет столь успешно. Благодаря ему мы теперь точно знаем, какие именно изменения необходимо ввести в конструкцию модели «ТН-З», и заслуга эта целиком и полностью принадлежит миссис Белмонт. Если хотите, чтобы я была с вами откровенна до конца, то я скажу, что ваше повышение в должности — в большей мере заслуга вашей жены, чем наша собственная.
Ларри поморщился.
— Ну, это уж дело семейное... — пробормотал он и быстро удалился.
Сьюзен Рай долго смотрела на закрывшуюся за ним дверь.
— Кажется, выстрел попал в цель, — я надеюсь... Вы прочли отчет Тони, Питер?
— От корки до корки, — ответил Богерт. — И, по-моему, модель «ТН-З» нуждается в серьезной доработке.
— О, и вы такого мнения? И почему же вы так думаете?
Богерт нахмурился.
— При чем тут мое мнение? Ясно как белый день — мы не можем выпускать роботов, которые крутят любовь со своими хозяйками.
— Любовь! — фыркнула Сьюзен. — Питер, вы удивляете меня. Неужели вам непонятно? Робот обязан удовлетворить хозяйку. Он не мог позволить, чтобы человеку был причинен вред, а вред Клер Белмонт причиняла она сама — своим комплексом неполноценности. Вот он и разыграл любовную сцену: какая женщина не дрогнет от сознания, что сумела пробудить страсть в машине — холодной, бесчувственной машине! И занавески в тот вечер он раздвинул тоже нарочно, чтобы гости могли увидеть пикантную сцену и позавидовать, — и при этом никакого риска для супружеского счастья Клер. Думаю, тут Тони просто превзошел сам себя...
— Вы так думаете? Но какая разница, притворялся он или нет? Все равно это непозволительно. Перечитайте отчет еще раз. Она избегала его. Она кричала, когда он обнимал ее. Она глаз не сомкнула в последнюю ночь. У нее была истерика. Разве мы имеем право допустить подобные вещи?
— Питер, вы слепы. Так же слепы, как я была когда-то. Модель «ТН-3» будет серьезно переделана, но совсем не по этой причине. Как раз наоборот. Странно только, как я сразу не додумалась...
Взгляд Сьюзен стал отрешенно-задумчивым.
— Но тут уж дело в моих собственных недостатках. Видите ли, Питер, машины не умеют влюбляться. Но зато умеют женщины — даже тогда, когда это так страшно и совершенно безнадежно!