Барин
Очередь за автографами была не очень длинной, человек двадцать. Аркадий Семенович прикинул, что за полчаса управится и часам к восьми вечера уже будет у Ваньки. И там они по-настоящему отпразднуют выход его книги. Ванька обещал приготовить кролика по-венски и какой-то особенный салат. Аркадий Семенович даже зажмурился от удовольствия!
Как он и рассчитывал, книги подписал за полчаса. Хозяйка книжного магазина, привлекательная брюнетка бальзаковского возраста, выпроводила читателей-покупателей, отпустила персонал, закрыла магазин и пригласила писателя в свой кабинет. Из чего Аркадий Семенович сделал вывод, что после фуршета будет ягода-малина!
Они вдвоем распили бутылку шампанского, закусили тортом. Писатель окинул взглядом крутые бедра хозяйки магазина, затянутые в черную блестящую юбку, и подумал, что белье у нее должно быть тоже черное. Аркадий Семенович потянул женщину за руку и посадил себе на колени. Целуя брюнетку, он подумал, что не помнит, как ее зовут. Это не помешало писателю залезть правой рукой под ее блузку и пошарить там. Он с удовлетворением отметил, что белье у нее с кружевами, как он любит.
Брюнетка сама расстегнула черную блузку и осталась в шикарном черном бюстгальтере, который едва сдерживал налитые, без капли силикона, груди. Аркадий Семенович вежливо согнал брюнетку со своих коленей, перевел ее в позицию «раком», заставив согнуться и лечь на стол лицом вниз. Расстегнул юбку. Она черной змеей скользнула с ног брюнетки на пол. Писатель провел руками по шелку прозрачных черных трусиков, взялся большими пальцами за резинку и рывком опустил трусики вниз, к коленям хозяйки кабинета.
Ему открылась крутая загорелая попка, без признаков жира и целлюлита. Посредине этого великолепия призывно алело розовое колечко ануса, подрагивающее в предвкушении предстоящего соития.
Писатель нагнулся и понюхал попку. Она была чистенькой и пахла духами. Аркадий Семенович взял со стола салфетку, слегка протер анус и приник к нему губами. Женщина неслышно ахнула и подалась попкой навстречу языку писателя.
Рабочий инструмент Аркадия Семеновича давно стоял колом, но писатель не спешил бросать его в бой. Его язык вылизал анус, проник внутрь, погулял там, выбрался наружу и пролез в нижнее отверстие. Нашел вздыбленный бугорок клитора и принялся обрабатывать его круговыми движениями.
Женщина дрожала и постанывала. Ее гнездышко истекало соками, от запаха которых у писателя кружилась голова. «Пора вводить инструмент!», подумал он, «А то, неровен час, кончу в трусы, как мальчишка!». Аркадий Семенович оторвался от попки, быстро спустил брюки, надел презерватив на вздыбленный, внушительных размеров инструмент, и ввел его в предназначенное тому место.
Брюнетка взвыла во весь голос!
Аркадий Семенович впился пальцами обеих рук в половинки ее попки и принялся трахать женщину, с силой вводя член и медленно его вытаскивая. Через пару минут, они одновременно пришли к финишу.
Одевшись и допив шампанское, Аркадий Семенович вежливо отклонил предложение брюнетки продолжить праздник на ее квартире. Он сослался на усталость, поцеловал даме ручку, пообещал позвонить, и отбыл на такси к другу.
***
- ...Эх, Ванька, не ту профессию ты выбрал! – Аркадий Семенович отложил вилку и с удовольствием подобрал мякишом с тарелки остатки соуса. - Кролики по-венски тебе удаются лучше, чем «Зайцы в собственном соку».
Это был намек на последнюю книгу Ивана Козлова, которая провалилась в продаже, причем с треском.
- Интрига в «Зайце» есть, и сюжет крепкий. Слепил бы чистый детектив, и дело в шляпе! Можно хоть в твердой, хоть в мягкой обложке издавать. Народ у нас такое чтиво любит. А ты в иронию ударился! – продолжал Аркадий Семенович. - Козлов, ты же писатель-историк, а не Дашка Гонцова и не Маринка Петрова. «Иронический детектив» - это бабская тематика, они там обосновались давно и надолго. Потому они тебя и схавали с твоим «Зайцем»! Такую волну критики организовали, мама не горюй!
Аркадий кивнул на пачку газет на журнальном столике. Ванька махнул рукой:
- Просто захотелось вдруг выбраться из преданий старины глубокой и написать что-нибудь эдакое... Ладно, давай лучше выпьем!
Козлов разлил в рюмки остатки «Хеннеси».
- За твою книгу, Аркаша!
Аркадий Семенович и Козлов приятельствовали с журфака универа. Оба они были бабниками, случалось, даже отбивали друг у друга девчонок. Но их дружбе это не мешало. Их называли «Ильф и Петров», потому что писали они только вместе. На третьем курсе, друзья увлеклись древней российской историей и написали серьезную книжку о временах правления Екатерины II. С тех пор, у них вышло несколько десятков совместных книг по русской истории. Но в последнее время, они писали порознь.
- Кстати, я тоже хочу сделать тебе замечание... – Козлов хитровато прищурился.
- Хочешь отыграться за мою критику? – хмыкнул Аркадий.
- Да нет, замечание серьезное. Твой новый роман «Барин» - книга о нравах елизаветинской эпохи. Ты такого там наворотил – волосы дыбом встают! Над сценой, когда жену и детей крепостного кузнеца отдают за карточные долги другому помещику, обрыдаться можно. Но почему в твоем романе совершенно нет сцен сексуального насилия барина над крестьянами? Аркашка, я тебя не узнаю. Мы оба прекрасно знаем, что тогда творили баре с крепостными девками. Ну, а что касается натуры, то тебе и выдумывать ничего не надо. Ты ведь у нас плейбой, мачо. Даже сейчас, когда тебе под шестьдесят, ты ни одной юбки не пропускаешь! Как же ты прошел мимо такой темы?
- Тут ты неправ, Ванька. Были в романе такие сцены. Но когда я закончил книгу, дал ее почитать трем разным людям – умному интеллектуалу, слесарю-алкашу и даме легкого поведения. Так вот, все они, по своему, конечно, объяснили мне, что эти сцены лишние. И я с ними согласился. С такими сценами, роман понижается до уровня «хавки для пипла»...
Аркадий не договорил. У него вдруг потемнело в глазах и закружилась голова.
... Очнулся Аркадий Семенович от боли в руке, словно его укусил огромный комар. Он открыл глаза и увидел человека в белом халате.
- Что со мной? – слабым голосом спросил Аркадий Семенович.
- Сердечко у вас прихватило, господин писатель! Завязывать надо с этим делом... – Врач весело щелкнул себя по горлу. Он собрал чемоданчик и вышел, сопровождаемый Козловым. В прихожей, Иван вручил ему книгу Аркадия Семеновича с автографом и сунул врачу в нагрудный карман халата тысячу рублей.
Козлов закрыл дверь и вернулся в квартиру.
- Ну, Аркаша, ты меня напугал! Как чувствуешь себя?
- Голова кружится. А что со мной было?
- Обморок с Вами случимшись, барин, - хохотнул друг. - Однако, пить надо меньше.
- Да, старею... Видать, отпили мы с тобой, Ванюшка!
- Сплюнь! Обморок от того, что ты просто устал. В магазине, небось, тоже принял?
- Бутылку шампанского распили с директриссой. Потом я ее трахнул, и к тебе поехал.
-Ну, я же говорю - кобель! А директриса как, ничего? Познакомишь?
- Да пожалуйста. Ей под полтинник, но фигура супер. А попка просто розанчик!
- Полтинник?! – притворно ахнул Козлов. Засмеялся и подал другу таблетку и стакан с водой. - Ты уже на старушек переключился!
- Что поделаешь, - вздохнул Аркадий Семенович. Проглотил таблетку и запил ее водой. - Молодые девки нынче жадные, все бы им деньги, да тряпки. Это тебе, брат Ванька, не бесплатные крепостные бабы!
- Да... – мечтательно протянул Козлов. - Хорошо бы сейчас войти в машину времени, и оказаться... Ну, хотя бы в твоем романе! Ты как, Аркаша, согласился бы слетать в имение описанного тобой барина?
- Ну, если только в качестве самого барина, на худой конец, его гостя. А если вдруг окажешься крепостным?...
Последние слова Аркадий Семенович произнес тихо, в полудреме, сказывалось воздействие лекарства.
- Ну, с нашими-то знаниями, Аркаша! Мы и крепостными не пропали бы... Э, да ты уже спишь, брат. Ну, спи, спи!
Иван заботливо поправил другу одеяло, выключил свет и вышел из комнаты.
ГЛАВА 2.
Аркадий Семенович почувствовал укол в щиколотку. Он дернул ногой и проснулся. Над его головой раскинулось огромное синее небо, в котором сияло солнце. Что-то снова укололо ногу, и еще, и еще. Аркадий Семенович вскочил и в ужасе стал стряхивать с себя огромных рыжих муравьев. Увидев совсем рядом тихую гладь озера, писатель бросился туда. Через минуту, он уже стоял по горло в теплой воде. По мере того, как стихала боль от укусов, приходило кошмарное осознание того, что он совершенно голый.
Откуда-то сбоку послышались голоса. Аркадий Семенович вздрогнул, выскочил из воды и юркнул в прибрежные кусты. Из ельника вышли два мужика и девушка. Мужики были бородатые, в домотканных полотняных штанах с заплатками, и таких же рубахах. У обоих на ногах лапти. Девушка, лет двадцати, была в простом платье с вышитым на рукавах скупым орнаментом, на голове повязан белый платок. Люди выглядели так, как показывают крестьян в исторических фильмах.
«Наверное, неподалеку кино снимают», подумал Аркадий Семенович.
Мужики неспешно разоблачились и с уханьем кинулись в воду. Аркадий Семенович с удивлением отметил, что трусов на мужчинах нет. И бороды они не сняли, значит, растительность на лицах настоящая.
Внимание писателя переключилось на девушку. Она сняла платье, под которым не оказалось ничего, даже трусиков, и осторожно зашла в воду. Окунулась с головой, ойкнула, и поплыла саженками, смешно отфыркиваясь.
Все это выглядело просто и естественно, как будто на дворе стоял век шестнадцатый, а эти люди и в самом деле были крепостными крестьянами.
Девушка доплыла до середины озерка, развернулась и поплыла назад. Перед тем, как выйти из воды, она крикнула:
- Васен, Митрий, давайтя к берегу! А то скоро гости к барину нагрянут, а нас нетути!
Мужики вылезли на берег, отряхнулись, но одеваться не стали. Тот, что постарше, весело подмигнул молодому, и отправился к тому месту, где разделась девушка. Та отжимала волосы, стоя спиной к приближающемуся мужику. Мужик подкрался к девушке и обхватил ее руками.
Девушка ойкнула:
- Митрий, не балуй! Неровен час, увидит кто. Запорют же обоих на конюшне!
- Авось не увидят! – весело хохотнул мужик. Не раскрывая объятий, он потянул девушку к стоявшему рядом поваленному дереву, и пригнул ее. Девушка, видимо, была не против. Она уперлась руками в ствол дерева, и раздвинула ноги. Мужик одним движением вогнал девушке внушительных размеров член, и стал трахать ее, придерживая за волосы.
Молодой парень подошел к сладкой парочке и наблюдал на соитием, улыбаясь и почесывая причинное место. Наконец, Митрий заухал, словно филин ночью, обмяк, и оторвался от девки:
- Ох, и сладкая ты баба, Лизка! Недаром тебя барин в баню с собой берет!
Не меняя позы, Лизка повернула голову к мужикам:
- Я-то сладкая, да ты кислый! Только разгорячилась, а ты уж и погас! Васен, давай уж залазь, коль Митрий сгорел так скоро!
Васен засопел, взял рукой вздыбленный член, подлиннее, чем у Митрия, и засадил Лизке. Но, видимо, зрелище соития так разогрело Васена, что он быстро перегорел. Минуты не прошло, как Васен шумно выпустил воздух и вытащил опавший член.
- Эх, вы! – презрительно сказала Лизка. – Вам не с бабами, а с хрюшками ипстися!
Митрий хмыкнул и пошел к своей одежде. Васен смущенно передернул плечами, и зашагал вслед за старшим товарищем. Они быстро оделись и скрылись в ельнике. Девушка вошла в воду, ополоснулась и подошла к своей одежде.
Неожиданно, деревце, за которое держался Аркадий Семенович, наклонилось под тяжестью его тела и заскрипело. Лизка вскрикнула от ужаса, подхватила одежду и бросилась бежать. Аркадий Семенович кинулся за ней.
- Стой, Лизка! Стой, тебе говорят!
Он догнал девку, схватил ее за косу и повалил на траву.
- Отвечай, шалава, вы кто такие?
- Барина Иван Петровича Разгуляева мы... - Лизка дрожала от страха. - Митрий кучер барский, а Васен доезжачий... Не губите барин, пожалейте! Иван Петрович узнает - насмерть засечет! Пожалейте, все для вас сделаю!
Аркадий Семенович недоуменно покачал головой. По всему выходило, что он действительно каким-то образом попал в шестнадцатый век. Но с этим мы потом разберемся, подумал он, сейчас главное – добыть одежду.
Аркадий Семенович оглядел ее ладное тело, и у него взыграло между ног.
- Ладно, не дрожи! Не скажу я барину, но и ты должна будешь мне помочь.
Лизка посмотрела туда, и усмехнулась. Аркадий Семенович хмыкнул:
- Да не так помочь, дура! Хотя, и так тоже...
Писатель опустился на корточки, раздвинул Лизке ноги, лег на девку и вставил свой инструмент.
Трахая Лизку, Аркадий Семенович вдруг подумал, что впервые за много лет делает ЭТО без презерватива. Но если это действительно шестнадцатый век, то опасаться нечего. В ТЕ времена, таких гадостей, как спид, в российской глубинке не водилось.
Аркадий Семенович засмеялся и кончил – бурно и обильно, как в молодости.
ГЛАВА 3.
После секса, Аркадий Семенович расспросил девку поподробнее.
Лизка, и мужики, с которыми она трахалась, были крепостными Ивана Тимофеевича Лескова, отставного армейского капитана. Барину за 70, но еще крепок умом и телом, хотя и пьет много. На расправу крут, кто провинился – сразу на конюшню и кнутом, а то и в бочку с крысами посадить может. Еще Лизка сказала, что барин в карты любит играть, соседние помещики к нему по пятницам в гости ездят.
Аркадий Семенович про себя отметил, что барин азартен. А раз так, можно будет попробовать с Иваном Тимофеевичем сыграть в «три листика»...
Аркадий Семенович усмехнулся. Когда-то, в молодости, он подрался на танцах и угодил на 15 суток. В камере с ним сидел старый зэк, который научил его, как передергивать карты. После этого, Аркадий всегда выигрывал у друзей и случайных попутчиков в поездах. С опытными картежниками такие штуки не прошли бы, но вряд ли барин знает шулерские приемы. Если повезет, можно будет выиграть у помещика пару сотен рублей, которые писателю сейчас очень нужны!
По словам Лизки, имение находится верстах в 30 от уездного города Валича. Аркадий Семенович хорошо знал историю этого города. В 16 веке, Валич являлся районным центром Костромского заволжья, там было много мельниц и пушнины.
Тут же выстроилась легенда его появления здесь. Итак, потомственный дворянин... э-э, Аркадий Семенович Козлов (имя-отчество писатель решил оставить свои, а фамилию взял Ванькину, русскую, (своя-то на немецкую больше смахивает), долго жил за границей (а значит, подзабыл и обычаи, и даже русский язык, а что касается англицкого, так Аркадий Семенович свободно английским владеет). Мистер Козлов приехал из Англии для закупки зерна. Сегодня, он как раз направлялся из Валича к барину Лизки, у которого, как мистеру Козлову сказали, житницы полны отборным зерном...
Так он Лизке все о себе и обсказал. И еще добавил, что голый он потому, что по дороге у кореты сломалась ось, пришлось заехать в городишко... черт, забыл название...(Лизка тут же и подсказала: – Малин? – Ну, да, точно!). Пока карету чинили, сел в карты по маленькой, да нарвался на шулеров, обчистили, как липку. Хотел отыграться, поставил свою одежду, шитую золотом, но тоже проиграл. С горя напился, так голого завезли сюда и выкинули. В таком виде в Валич возвращаться нельзя, засмеют. Вот незадача!
- Есть тут у вас разбойники, Лизка? – спросил Аркадий Семенович.
- Как не быть, пошаливают! – Лизка испуганно оглянулась и перекрестилась. – Давеча у соседа нашего, барина Егоркина, двух жеребцов племенных свели!
- Хорошо бы изобразить, будто на меня напали разбойники. Ограбили, избили, да в кусты бросили. Как, Лизонька, поможешь купцу англицкому? А уж я тебя опосля по-царски награжу. Денег дам на конфеты, да на ленты, и колечко золотое с камешком подарю. Только чтобы секрет держать крепко, никому ни слова!
Англицкий купец пришелся Лизке по сердцу. К тому же, ей очень хотелось получить обещанные награды. Лизка все сделала так, как наказал ей Аркадий Семенович. Она сбегала в дом, тайком пошарила по барским кладовым и принесла старый кафтан барина, его чулки и сапоги. Писатель хорошенько вывозил одежду в дорожной пыли, надорвал в нескольких местах, измазал грязью лицо и волосы. Затем, по его указанию, Лизка слегка расцарапала ему ногтями шею, щеку и плечо, так, чтобы пошла кровь. Аркадий Семенович размазал кровь по лицу, испачкал ею одежду. Затем, Лизка отвела Аркадия Семеновича на дорогу, ведущую к усадьбе. Писатель лег на обочину, раскинул руки и принял обморочный вид.
Лизка перекрестилась и помчалась к усадьбе с криками о помощи...
***
Помещик Лесков принял живейшее участие в судьбе ограбленного разбойниками купца. «Англичанина» принесли в дом, умыли, перевязали и поместили в лучшую горницу. Иван Тимофеевич распорядился принести «англичанину» собственный новенький парадный кафтан, и все прочее, необходимое человеку дворянского звания.
Аркадий Семенович изображал раненого два дня. Наконец, он решил, что пора «поправляться». Писатель оделся в подаренный барином сюртук, надушился, и вышел в гостиную. Хозяин с улыбкой подошел к нему, поинтересовался самочувствием. Подозвал Лизку, приказал подать вишневой наливочки. Они с «англичанином» присели за столик и повели светскую беседу. После третьей рюмочки, хозяин поинтересовался, не желает ли гость в картишки, по маленькой. Аркадий Семенович охотно согласился, и предложил Ивану Тимофеевичу научить его «англицкой» игре, весьма веселой.
Спустя четыре часа, хозяин проиграл гостю триста рублев, Лизку, двух гончих и мельницу. Иван Тимофеевич был зол, горячился, пил наливку стаканами, и проигрывал, проигрывал...
К вечеру, хозяин подписал Аркадию Семеновичу закладную на имение.
Ночью, Ивану Тимофеевичу стало плохо. Послали за доктором, но пока тот приехал, помещик скончался от апоплексического удара.
Аркадий Семенович, в одночасье, стал хозяином имения и повелителем трех с лишком сотен крестьянских душ.
ГЛАВА 4.
Похороны помещика Лескова прошли тихо и незаметно, в присутствии попа, ближайших соседей, да уездного полицейского исправника. После поминок гости разъехались. Исправнику поставили в коляску две большие корзины с битой птицей, свежими яйцами и бочонок меда. Напоследок, Аркадий Семенович вручил исправнику три сотенные бумажки.
Вернувшись в дом, Аркадий Семенович вызвал Лизку, Митрия, и Васена.
- Ну-с, мужики, слушайте мою барскую милость. Отныне, Лизку величать по батюшке, с отчеством - Елизавета Петровна. Потому, как она будет моим... э-э, моей, домоправительницей. Ты, Митрий, грамоте учен, потому назначаю тебя главным над конюшней и мельницей. Ну, а ты, Васен, будешь моим личным лакеем.
Лизка от счастья застыла столбом, разинув рот. Мужики повалились на колени, стали ловить руки барина, чтобы поцеловать. Но Аркадий Семенович прикрикнул на них:
- Не люблю я этих нежностей! Служите хорошо, не воруйте, и я буду доволен.
- Благодарим, барин-батюшка, век не забудем твоей милости! – проговорил с надрывом в голосе Митрий. – Отслужим, как есть отслужим!
- Ступайте теперь же к ключнику, - продолжал новый барин. - Пусть выдаст вам одежду из барских запасов. Я хочу, чтобы вы оба выглядели прилично. А ты, Лизавета Петровна, собери-ка дворню в зале.
Писатель хорошо знал историю. Он помнил, как доведенные до отчаяния издевательствами помещиков, крепостные крестьяне поднимали бар на вилы и жгли имения. Поэтому, Аркадий Семенович решил управлять своим новым имением по принципу «кнут и пряник».
Аркадий Семенович прошел в зал и уселся в кресло. Потягивая поданную Лизкой наливочку, писатель наблюдал, как собирается обслуга.
- Значит, так, мужики..., – начал свою «тронную» речь новый помещик. – При старом барине было вам нелегко. Крут был на расправу покойничек. И розгами потчевал, и в бочки с крысами саживал, и огнем жег. Так?
Люди молчали, не понимая, чего от них хочет барин.
- Ну, вот ты, например, что скажешь? - Аркадий Семенович указал на стоявшего впереди мужика. Огромный бородатый детина помялся.
- Конешно, всяко бывало...- смущенно произнес он. – На Покров, я дрова в горницу таскал, ну и на барскую наливочку... того... позарился. Так барин меня на конюшню и отправил. До сих пор зад чешется...
Мужики хохотнули в бороды. Новый барин тоже улыбнулся.
- Я вам так скажу, мужики... - голос нового барина окреп. -У меня тоже не забалуете! В бочки сажать не буду, но