Ненасытная старушка (Страница 2)
Блядёшка, так блядёшка.
- Да не о том я. Ты вот себя всяко называешь. А если я как-нибудь вдруг назову, ты не обижайся. Это не для того, чтобы тебя обидеть. Я до этого ещё не опустился. Просто у меня иной раз проскакивает, что ляпну чего не подумав.
- Да хоть горшком называй...
- Я серьёзно, Люд.
- И я серьёзно. Уж шутку от злости я отличу. И ласкательное, пусть и матом сказанное могу отличить. И не обижусь, если пизду пиздой называют, а жопу жопой. Никаких кисок, пилоток и прочих головных уборов. Так что не замудряйся.
- И это, Люд, извини, но я вчера... как бы это сказать... Ну, короче, я кончить долго не мог, ну и...
- В жопу выебал? И что? Не понравилось?
- Почему? А вдруг ты обиделась? Всё же нельзя так, без спроса.
Она аж согнулась от смеха. Просмеялась, успокоилась.
- Я же не шутила, когда говорила, что для тебя готова любая дырка. Хочешь, между титек толкай. Да хоть в ухо.
- Правда не обиделась?
- Да правда, правда. Да и спала почти что. Даже и не поняла ничего.
Грозным голосом прорычал:
- Повторить?
Людка с готовностью повернулась на живот:
- Смажь только.
- Люд, пошутил я.
- Так ведь стоит. Ну я и подумала... А куда ты хочешь?
- Я хочу, чтобы ты закрыла глаза, легла на спину и не распускала руки ни при каких условиях. Лучше бы тебя связать и глаза завязать, ну да ладно.
- Это будет как в кино? Да?
- Да.
Она быстро соскочила с кровати, убежала, виляя пухлыми ягодицами, вернулась с ворохом чего-то
- Верёвки нет, колготки пойдут. И косынка.
Легла, закрыла глаза.
- Я готова. Связывай.
Привязал к спинке кровати руки, завязал глаза, привязал ноги. И начал "издеваться", как позже об этом сказала Людка. Обычное пёрышко способно творить чудеса. Когда касаешься им и щекочешь в разных местах, включая внутреннюю часть, то есть малые губы пизды. И клитор. И эту расщелину, что делит задницу на две половины. И сам анус. Да ещё при этом целуешь всяко разно. Где-то легонько, а где-то в засос. Людка орёт, извивается. А когда присосался к малым губам, втягивая их себе в рот, когда ещё и два пальца в пизду вставил, а клитор пёрышком щекотать начал, так взвыла, что я удивился, почему ещё ОМОН нам двери не выносит.
- Дай! Дай мне его! Выеби меня, сволочь! Оу-у, с-сука-а!
И когда дошла до точки, когда была готова порвать колготки, которыми была связана, понял, что пора. Навалился. Издеваясь головкой провёл по губам, по клитору. Людка выгнулась дугой навстречу, стараясь пиздой поймать головку, погрузить в себя, насадиться на хуй. Вошёл рывком. Людка тут же забилась, кончая. И вновь, как прошлой ночью, намочила всю постель. Да сколько же в ней жидкости? Оргазм за оргазмом сотрясал её тело. Они шли сплошняком. Вроде начинает затихать, а едва я качнусь, тут же второй. Ссыканула даже.
Успокоилась. Развязал ей глаза. Молнии!
- Руки развяжи!
- Зачем?
- Задушу тебя, сволочь! Прибью! А потом поцелую. Фашист! Изверг! Развяжи!
Сел ей на грудь, пристроил меж титек хуй, качнулся, сжав титьки руками.
- Ты обещала меж титек. Вот я и пробую. Класс!
- Руки развяжи!
- И ещё обещала во все дырки. Открой ротик, возьми головку. Она тобой пахнет. И вкус твой. Я ещё не кончал.
- Руки развяжи.! Прибью! Ам, ммм, амам...
Трудно разговаривать с хуем во рту.
- Ой, какую хорошую затычку я придумал. Успокоилась?
- ДА! Да, успокоилась. Серьёзно, развяжи.
Едва освободила руки, ухватила, прижала к себе, целует.
- Ссука, как ты мог так меня мучить, так издеваться? Я же умерла. Сволота! Милый! Вова! Вовочка! Володенька! Хуй им всем, мой ты! Не отдам никому. Ой, ты ещё не кончил! Ноги развяжи, я лягу хорошо и ты кончишь. Куда хочешь?
Развязал ноги. Она села, смешно изгибается, стараясь рассмотреть пизду, что без зеркала в принципе невозможно.
- Ты что там потеряла?
- Смотрю. Мне показалось, что там всё лопнуло, а потом вообще взрыв. Пуффф!
Наклонился.
- Ну-ка, дай посмотрю.
- Ой, не надо! Не трогай! Не могу, сейчас снова начну кончать! Пожалей меня, пожалуйста!
Сидят на кровати два взрослых дурака, сложив ноги калачиком и тянутся обнять друг друга.
- Ты только прикасаешься, я уже готова. А это что? С меня натекло? Зассыха. Или я правда описалась?
- Нет, успокойся. Ты так бурно кончаешь. Заводная ты женщина. А ещё говорила, что старенькая. Век бы такую старушку ебать.
- Ну вот она я, еби.
- И буду. Вот успокоишься, так сразу и засажу. И выебу во все дыры. Сомневаешься?
- Нет, милый. Знаешь, чего я хочу?
- Нет.
- Холодного шампанского. У меня в холодильнике есть. Давай, а?
- Давай.
Соскочила с кровати, покачнулась, села назад.
- Ой, я идти не могу. Ноги не держат, трясутся. И коленки как кисель.
- Не ходи, я сам.
- Так мне ещё в туалет надо. Помоги, а! Ну Вова, ну мой хороший! Не здесь же мне писать.
А это мысль. Не стал помогать куда-то идти. Быстренько из ванны принёс ведро. Полы, видать, моет. У меня дома такое же. Подставил.
- Давай, писай.
- Ты что, сдурел? Помоги до туалета дойти. Не могу я так.
- Давай, не задерживай. Мне ещё шампанское открывать Ну, давай. Пись-пись-пись.
И она, надувшись, страдальчески сморщив лицо не стерпела. Едва успел подставить ведро, как в него ударила тугая струя.
- Ты змей! Ты... ты... Даже не знаю, кто ты! Ой, Вовик, миленький, прости дуру старую! Не со зла.
- Да ладно тебе. Не заостряй. Это в тебе отголоски. Я слегка перестарался. Я же не знал, что ты такая отзывчивая. Больше так не буду.
Людка зловеще протянула:
- Бу-удешь, бу-удешь, ещё как будешь! А вот если я тебя свяжу и так же с тобой?
- Стерплю.
- Ладно. Шампанское кто-то для дамы обещал.
- А где оно?
- Привыкай, Володенька, к местным реалиям. В холодильнике. А холодильник на кухне. Дальше объяснять?
- Не надо. Сучка ты.
Захохотала.
- Ты ещё даже не знаешь, какая. Ладно, неси выпивку. А потом может повторим?
- Ты же ходить не можешь.
- Зато лежать могу.
- Говорю же, что сучка.
- Не сучка. Старая шлюха.
- Хорошие шлюхи в цене.
- Плати.
- Тебя не переговорить.
- Это ты мне настроение поднял. Володенька! Я же себя желанной женщиной почувствовала. И даже если ты меня бросишь, я буду помнить, что у меня это всё было.
Вечером, после передышки и Людкиного похода в магазин, продолжили игры. Теперь уже связывали меня. А чтобы заранее предотвратить мои вопли, которые смогли бы смутить соседей, Людмила, за неимением кляпа, заткнула мне рот своим пластырем. Мокрым, но приятным. Дурак! Соглашаясь на это, даже не вспомнил, что щекотки боюсь до ужаса. И когда Людмила принялась действовать пером, закрутился, аки уж на сковороде. И вскоре от смеха так припёрло, что невмоготу. Взмолился.
И объяснил любовнице, что если прямо сейчас она меня не отпустит, то ей придётся не только матрас менять, но и соседям снизу ремонт делать. Затопим на хрен. Она быстренько метнулась и принесла давешнее ведёрко. И не успокоилась, пока не выдоила из меня всё до капельки. А уж издевалась она - гестапо отдыхает. Мои шалости - лабораторная работа первокурсника. Примерила на мне все свои дырки. Примеряла и сверху и снизу. Говорю же - сучка. Сама раз за разом кончает, а мне не даёт. Сжалилась. А после того, как последняя капелька спермы попала ей в рот, развязала и долго носилась по квартире, спасаясь от моего праведного гнева. Догнал, заломал, свернул каралькой и отшлёпал по заднице. Аж ягодицы покраснели. А она от этого только возбудилась. Но я-то пустой! Пришлось теперь уж добровольно вылизывать этот кляп.
Не знаю как она, а я спал без сновидений. Утром проснулся от того, что меня насилуют. Людка взгромоздилась сверху и раскачивается, подпрыгивает.
- Я проснулась, а у тебя стоит. Я и подумала, что грех пропадать добру. Ты не обиделся?
Ты смотри, она извиняется. А спрыгнуть и не подумала. День прошёл как-то лениво. Наелись уже. Вечером лениво поеблись и я потопал домой. На работу надо переодеться.
На работе никаких намёков на то, что случилось. Всё в рамках приличий. А вечером она раньше, я позже вышли с работы. И вновь не спали почти до утра. Так и стали любовниками. И ни она, ни я об этом не жалеем. Моя старая шлюха заткнёт за пояс любую молодку. Фантазии не знают границ. А темперамент и задор, что у комсомольцев тридцатых. Теперь у неё в ванной стоит моя зубная щётка и бритвенный прибор. А в моей ванной часто сушатся её трусы. У неё ключи от моей квартиры, а у меня от её. Смена места тоже придаёт пикантности. Так и живём с моей ненасытной любовницей. Ну вот: пять минут передышки и Людка вновь готова ринуться в бой.